Загрузка...Адвайта:
Вся эта жизнь на листах в переплете, как незаконченный том.
Сюжет безграничен, автор и есть тут главный герой.
Он то о всём, то о личном кладёт и движет
Пустые страницы через старый печатный станок.
В начале пометка: место действия «Россия»,
Где девять месяцев зимы, стальное — похмельный синдром.
Наш герой ненавидит её, с криками, бранью злится,
Но все же любит всей душой.
Он ищет тут солнце, чтоб согреть себя и близких людей.
Он всё же верит, что когда-то проснётся ребёнком,
Которому не придется взрослеть.
Ну а пока греют мечты и есть причины смеяться,
Плюс куча разных вариаций закончить финальную часть.
Честный, прямой, местами безумный рассказчик,
Прощаясь, заставит толпу замолчать.
Я тону, но никак не достану до дна, на суше куча людей безумных.
Не хочу видеть и даже слышать, чувствую ложь и обман.
Я дышу книгой, в которой есть сердце. Она со мной, я назвал её «Жизнь».
Пусть правда — редкая мерзость, держись.
Пава:
А мире волшебства навалом, дети. А вам все мало.
И дурак не отзовется на «дурак» лишь бы не слушать маму.
А годы скачут прям как зайки, такие милые,
Такие серые, серые, суетливые.
Хочу вывести с души пятно, и не одно.
Твой проездной в никуда — аттестат и диплом.
А помнишь нам читали в детстве сказки? Мы верили.
Сегодня нам читают сказки. Мы верим.
Я вижу: днем и ночью люди бегут куда-то
По этим улицам, проспектам, ногам других.
Я знаю: все, что их волнует — это их зарплата.
У каждого второго бьется курс евро в груди.
Со скольких нот угадаешь любовь?
Стать ближе, умирать по дороге домой.
Ты обними меня так сильно, чтоб не уехал.
Ты обними меня как в фильмах, как в книгах, как следует.
Адвайта:
Я тону, но никак не достану до дна, на суше куча людей безумных.
Не хочу видеть и даже слышать, чувствую ложь и обман.
Я дышу книгой, в которой есть сердце. Она со мной, я назвал её «Жизнь».
Пусть правда — редкая мерзость, держись.
Я тону, но никак не достану до дна, на суше куча людей безумных.
Не хочу видеть и даже слышать, чувствую ложь и обман.
Я дышу книгой, в которой есть сердце. Она со мной, я назвал её «Жизнь».
Пусть правда — редкая мерзость, держись.
