(Диалог из фильма «Калина Красная»)
— И сколько ж ты сидел?
— Последний раз, кхм, сидел я пять лет.
— Это с такими-то ручищами… Ты бухгалтер? Даже не верится.
— Это я их уже там натренировал. Знаете, тапочки шили-шили.
— Такими руками только замки ломать, а не тапочки шить.
— Ну вы скажете.
Давай придумаем финал, как в советском кино,
Чтобы всем хотелось плакать, но было смешно.
Мама крикнет: «Сынок!» и обнялись,
И чтоб титры немного шатались.
Радость – мужчина, у радости есть конец.
Я молодчина, я думал, так думал отец.
Мне мало чина, мне нужна твоя честь,
Я до кончины буду искать, где она есть.
А я старой закалки валенок, в новом костюме приталенном.
Ведь мы ещё Гагариным стать мечтали. Юра, мы всё про**али.
И мы, вроде, из разных стран: Украина, Азербайджан,
Но когда смотрим хоккей: «Россия-Канада» — болеем за наших, ребята.
Храни тех, кто рядом, и хорони тех, кто рядом, рядом.
Жить лучше всех – да больно мне надо…
Жить как укол: больно, но надо.
Давай представим жизнь, как в советском кино,
Чтоб все за одного и чтоб один за всех стеной!
И когда у близких намокли глаза,
Пусть эта радость всему тому виной.
Мне всё равно, что не стал, кем надо.
Хоть и ладонь всегда вверх на первых партах.
Если домой, то гулять не выйду обратно.
Так что прячьтесь, считаю до ста, ребята.
Ребята спрятались, что и не найти.
И детства звонкий смех давно уже затих.
И пропитались грустью стены наших квартир.
Водитель, остановите, дайте мне сойти.
Я жизнь не мерил – счётчик не отмотать назад.
И я не верю, как Москва не верит слезам,
Что можно вернуть время, но я чётко знаю,
Что раны не залечишь, сколько б мы их не лизали.
И когда отец говорил о калибре,
Я думал, речь о птичке, так как был наивен.
И закончить нам, упаси, Господи,
Как в «Полётах во сне и наяву» с Янковским.
Раздробив на части остров грёз, они сотворили монстров.
Кентос набито вкось, теперь язык стал острым.
Москва не верит слёзкам – так и есть, и чёрт с ним с Оскаром!
Ждём вас в гости на постсоветских подмостках, боссы.
Тут за полтос предложит тёзка босый кокса дозу.
Братве смешно, запустишь в нос занозу.
Намутчика не тронь, за лазутчика жёстко спросят,
Он в случае чего «Перезвоните» просьбу сбросит.
И не будет мало вам, посредством тех, кто в Новый год
Под Рязанова на хлеб намазывал паштет из шпрот.
Не знал ни певчий Ливерпуль, ни грязный Нью-Йорк.
Потом всё заново. — А где бабуля? — Я за неё!
Сильная фраза живёт, слабая сразу гниёт.
Страна контрастов – не мёд, а за пазуху лёд.
Выдался пасмурный год и что дальше там ждёт?
Тут не цветной экран, как майский мёд.
Тёплый плед убаюкал медленно, не надо таблетки на это.
Редко фонари бросают свет на объедки объектов.
Это временно, в конце всё будет, как в кино советском —
Быт обычный в необыкновенный с дуновением ветра.
(Диалог из фильма «Калина Красная»)
— Егор, милый
— Брось, Люба, брось, это слова. Слова ничего не стоят.
— Ну что ж ты это всё сейчас выдумал что ли…
— Нет, не выдумал. Только ты меньше людей слушай.
Слушай, но слова пропускай, а то ты доверчивая очень.
Тебя что, никогда не обманывали что ли?
— Нет, а кому, Господи?
