На доске король, ни ферзя ни пешек.
Из походов всяких вернулся пешим,
Заглянул в свой дом, обалдел, опешил
Подождал, распахнул окно…
За окном на квадраты разбиты башни.
По краям разрушены обе башни,
Тишина вокруг, ни друзей, ни барышень
Вот такое теперь кино…
И застыл король, как колона в храме,
Как кувшин с букетом в оконной раме.
Ни спросить у папы, ни поплакать маме
Сыро, холодно и не зги…
У деревьев снаружи застыла крона
Не летит скворец, не мычит корова,
Недвижим король — тяжела корона,
Давит тяжестью на мозги…
И стоит король ни живой ни мертвый.
Этот замок был вымазан прежде медом.
Он всегда, во все дни, был забит народом.
Он светился, гремел и выл.
Здесь не спрашивали аусвайсы.
Здесь лилось вино и звучали вальсы.
Здесь теряли дамы головы,
Влюбляясь во всадников без головы.
И король собирается тихо с духом.
Бьется пульс где — то там на виске над ухом.
Он стоит над замерзшей рекой с испугом
И боится ступить на лед.
Он не видит совсем берегов в тумане.
Он застыл, как последняя капля в кране.
И король, как к возлюбленной своей крале
Тихо делает шаг вперед.
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы.
И тот час в ответ на движение глухо.
Их глубин доски началась движуха.
От которой мрак, от которой жутко,
От которой застынет взгляд.
У короля совсем отлетела клемма.
Он стоит словно цапля, поджав колено.
И как корабль, давший смертельного крена.
Тихо делает шаг назад.
И горит король, как свеча из воска,
И вокруг него закружилось войско,
И в глазах темно, под ногами скользко,
И летят миллиарды стрел.
Как в дремучем лесу по лицу бьют ветки,
Видны пешки, кони, ладьи, сквозь вехи
Боевые слоны, офицер контрразведки,
Шаг вправо, шаг влево, попытка к бегству,
Расстрел…
У короля мгновенно спутались карты.
Его дворец превратился в карцер.
Не сносить башки, не исправить кармы.
В феврале не увидеть март.
Королю по всему наступает крышка.
Ему шлют дело, ему светит вышка.
Он скоро получит под самое дышло.
И скоро услышит мат.
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы.
После мата — тьма, тишина, забвение,
Заметка в газете: «Приговор приведен в исполнение».
Вот справка о смерти, постановление суда,
И вот пуля в лоб…
Распишитесь вот здесь… Понимаем, потеря.
Поднимайтесь его, задыхаясь, потея.
Забирайте это королевское тело.
И кладите его прямо в гроб.
Ваш король во гробу будет тих и черен,
Голова его превратится в череп.
В нем не будет глаз и отвиснет челюсть,
Отовсюду сразу полезут черви.
Отовсюду сразу полезут черти.
Все, пора уводить детей.
Если финиш датирован днем вчерашним,
Если замок пуст и погибла башня,
Если жизни нет — умирать не страшно:
Много будет еще смертей…
И король в феврале не дождался марта.
Ему не хотелось ни шага ни мата.
Он посмотрел на них и сказал:
«Ребята, пока вы дохнете от тоски.
Ваши портреты давно превратились в шаржи.
Это как с чужой королевой затеять шашни.
Это не шахматы — это шашки»
Он перепрыгнул их и ушел с доски…
И публика аплодировала ему все дольше и дольше.
И громко свистела и била в ладоши,
Кричала ему: «Какой ты хороший»
И несла ему горы цветов…
Он шел, посылая всех к чертовой матери,
На ходу избавляясь от короны и мантии.
По слухам, сейчас скрывается сейчас где то на мальте,
Держа палец на кнопке часов…
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы. Шахматы. Шахматы. Шахматы.
Шахматы.
